Александр Афанасьев - Меч Господа нашего-1 [СИ]

— У нас есть фотографии, достаточные для опознания?

— Да, есть — сказал Биг Мэн — я отправил их в информационный центр ФБР, пусть поработают с ними…

— Окей…

— Стэн, это Том. Мы собираемся двинуться с места, веди нас.

— Окей. Только вот что. Мне кажется, что одна из машин следила за ними… что-то в этом роде. Старый внедорожник Шевроле, сейчас он стоит на обочине…

— Это не слежка… — мрачно сказал Крокет — это прикрытие. Ублюдки становятся все умнее и умнее. Скорее всего — в машине легальное или полулегальное оружие. Если на груз нападут и попытаются отнять конкуренты — они применят оружие и им потом не предъявить обвинений. Они покажут легальный контракт на сопровождение. Если копы остановят груз — по крайней мере они с самого начала будут знать, где и при каких обстоятельствах это произошло и передадут дальше по цепочке, чтобы все кому надо — успели уничтожить улики и залечь на дно. Эти ублюдки стали настолько умными, что я сам себе кажусь дураком…

— Стэн, отметь и эту машину.

— Не могу. Уже стемнело…

— Черт… включи термосканер.

— Уже включил. В машине трое.

— Так и есть — сказал Крокет — водила и два стрелка. Это они.

— Окей, примем это во внимание и сообщим, как только придет пора брать грузовик. Дик, заводи машину. Время трогаться…

— Окей, сэр.

Один из пограничников перебрался за руль и завел двигатель, готовый тронуться в любой момент. Остальные напряженно смотрели за рейнджерами и водителем грузовика, перегружавшими наркотики.

— Черт… не меньше пятисот фунтов.

— Если не больше… Улов хороший…

— Внимание, они расходятся! Погрузка закончена!

— Отлично. Подождем…

Удивительно — но у правоохранительных органов США до сих пор не было оснований для задержания. Если конечно нагрянуть на площадку… но тогда о плантациях в горах можно забыть. Снимки с беспилотника — в суде не пройдут…

— Я помню рассказ про одного парня из Аризоны… — сказал Джаррет, еще один пограничник — этот парень унаследовал от отца какую-то фабрику. Дела шли ни шатко и валко… парень шил одежду, обычную рабочую одежду, а сейчас сами знаете, мало кому нужна рабочая одежда. Но все никак не банкротился. Потом — кто-то стукнул, к нему нагрянули из BATF.[62] Оказалось, что он устроил плантации прямо в складах и с этого жил. Он мог легально потреблять большие объемы электроэнергии[63]…

— Так… машина пошла.

— Первая машина пошла! Подтверждаю, она пошла!

Форд выруливал со стоянки.

— Том, что мне делать? — запросил подполковник.

— Следи за первой машиной. Вторую оставь в покое.

— Есть. Они сворачивают. Так… сворачивают налево…

Есть, сворачивают налево. Контакт устойчивый.

Изображение было на удивление отчетливым — лучше, чем с камеры полицейского вертолета.

— Так… пошли. Не торопясь вперед — скомандовал лейтенант — вперед.

Их Эконолайн тронулся с места, покатился по стоянке, не зажигая фар — водитель надел очки ночного видения. Лейтенант услышал щелчок — его издает вставленный в М4 магазин.

— Разрядить оружие! — резко сказал он — до команды не заряжать.

Он никогда не сказал бы такого, если бы с ним была группа морских котиков. Но это были гражданские, он не знал, насколько они обучены безопасному использованию оружия. Еще не хватало несчастного случая при его командовании. А когда гражданские начинают играться с оружием, до несчастного случая — шаг.

— Идет прямо на нас. Прямо на нас.

— Медленнее. Медленнее.

Они остановились у самой дороги, точнее — у самого выезда на дорогу, не спеша на нее выезжать.

— Визуальный контакт! — резко сказал сидящий за рулем пограничник — машина один справа, вижу их!

— Никому ничего не предпринимать! Стэн, вопрос — ты держишь его?

— Так точно.

— У нас есть визуальный контакт. Отпускаем?

— Отпускайте, я держу его.

Форд прошел мимо в транспортном потоке. Один из пограничников — приоткрыл дверь и одну за другой выбросил из машины обе бутылки с мочой.

— Есть. Прошел.

— Выезжай. Не торопись, держи дистанцию в несколько машин. Постепенно отставай, визуальный контакт не поддерживай. Птичка его ведет.

— Есть, сэр.

Лейтенант Аллен командовал как заправский командир полицейской патрульной группы. Опыта в этом качестве у него не было никакого — но он не раз выслеживал людей в Ираке, в том числе в Садр-Сити, где можно было пропасть без следа посреди бела дня. Так что — командовал он вполне даже нормально, уверенно и пограничники чувствовали это. Очень важно, когда личный состав уверен в своем командире и видит его уверенность в том, что он делает.

Их Эконолайн перестроился в экономичный ряд. Тяжелую машину потряхивало на неровностях дороги — несколько лет правления губернатора-актера в сочетании с невозможностью и нежеланием навести порядок в городах и неслабыми налогами для местного бизнеса — привели к тому, что некогда богатейший штат США превращался в настоящую помойку. Нормального производства здесь уже не было, банковское дело прочно держало Восточное побережье, высокотехнологичный сектор в Силиконовой долине не делал ничего нового, при усиливающейся конкуренции с университетами Восточного побережья. Выживали за счет сферы услуг и туризма, а также некоторых… специфических особенностей. Например, из-за толерантности местных властей Лос-Анджелес давно прозвали Лос-Пидаросом, там в арендованных на время церквях извращенцы проводили свои омерзительные сборища, раздавали порнографию и секс-игрушки.[64] Но это приводило лишь к тому, что нормальные люди, которых все еще было БОЛЬШИНСТВО — снимались с места и уезжали, а на их место приезжали извращенцы и мексиканцы. И, как теперь было понятно — наркораспространители.

Они ехали по дороге, все больше и больше отставая от пикапа.

— Пришли данные из центра ФБР! — сказал Биг Мэн, работая на своем ноутбуке, подключенном к сети через мобильный коммуникатор — один их парковых рейнджеров опознан как Хуан Гарсия Бедрегаль, в подростковом возрасте судим за нанесение ножевых ранений сверстнику. Судя по всему — из мексиканской банды.

Раньше информации можно было ждать часами, если она приходила в течение нескольких минут — значит, подозреваемый находится в списках чрезвычайной опасности, может быть даже в списке разыскиваемых преступников. Алгоритм поиска по базе данных в НИЦ ФБР был построен так, что поступившие данные сравнивались сначала с первой десяткой разыскиваемых преступников, затем с первой сотней, затем с первой тысячей — нельзя было дать опасному преступнику удрать. Но сейчас, в рамках борьбы с терроризмом — для ФБР закупили такой же суперкомпьютер и снабдили той же программой, которой пользуется ЦРУ для выявления сторонников Аль-Каиды по неполным данным. И потому — данные стали приходить быстрее на порядок, если не на два, появилась возможность задавать поиск по штатам, распознание по карте лица и некоторые другие полезные опции.

— Боже, как этот ублюдок попал на государственную службу.

— А то ты не знаешь, как. Попробуй, поработай на пятьдесят тысяч в год, тогда узнаешь.

Лейтенант ехал молча, толчки отдавались на кузов и напоминали Багдад, где идеально ровные дороги саддамовских времен были разрушены гусеницами танков и подрывами фугасов, которые просто засыпали и латали временными заплатами. В своей стране — он не был с две тысячи шестого года. В девяносто девятом он окончил курсы SEAL, тогда же женился и через год развелся — девяносто процентов тюленей были в разводе. В две тысячи шестом он попал в DEWGRU, шестой спецотряд ВМФ США и с тех пор бывал на своей Родине лишь проездом, короткими командировками. А между ними — Багдад, Дияла, Киркук, Баграм, Кабул, Кандагар, Пешавар, Карачи, Сана, Каир. Города и страны проносились подобно ленте в кинофильме, оставляя в памяти какие-то обрывки — постоянно чувство опасности, которое не покидает тебя двадцать четыре часа в сутки, пыль, рев мотора в прокаленной безжалостным южным солнцем бронированной коробке, пулеметчик у десантного люка и земля, отражающаяся в черных очках. Лейтенант Томас Аллен был патриотом своей страны, как были патриотами его отец и дед. Но он умел думать — в шестой спецотряд отбирали только тех, кто мог думать, решать сложные задачи, моментально обучаться чему угодно.

И сейчас он думал о том, что что-то сильно утомилась держава, за которую он воевал. Дорога — как иракская, и наркоторговцы — как афганские. Вот просто так выращивают марихуану в горах на территории его страны, его Родины и продают. И магазин напротив того места, где они стояли, неплохой кстати магазин, тысяч на шесть-семь квадратных метров торговой площади — заброшен и витрина заколочена фанерой и цены на топливо что-то слишком высокие. Вот как так — они пришли в Ирак, полный нефти, завоевали его — и что? Цена на бензин на колонках больше чем в полтора раза подскочила — это как понимать? Может, тогда не стоило в Ирак ходить… или стоило? А зачем? Мы строим империю или защищаем республику? И зачем нам империя, если живется все хуже и хуже? И домов заброшенных что-то слишком много, и табличек «продается» тоже слишком много, и людей озлобившихся — много. И что с этим делать — он не знал. Что делать с ублюдками, торгующими марихуаной — он знал, а вот что делать со страной — не знал. И что-то ему не верилось, что в Вашингтоне знают…